В субботу 9 июля 1860 года в 2 часа по полудни из Одессы в Ялту прибыл пароход. Из-за отсутствия мола, он бросил якорь на рейде. Пассажиров на берег доставили на шлюпках. Сколько человек приехало в наш город в тот день мы не знаем, но двое мужчин среди них были точно. Уже к вечеру каждый ялтинский обыватель знал, что в городе остановились известный актер Александринского театра Александр Евстафьевич Мартынов и еще более известный драматург Александр Николаевич Островский.
Поездку на Юг друзья задумали с тем, чтобы заработать, давая спектакли в больших городах, но главное поправить здоровье больного чахоткой Мартынова. Путь предстоял долгий. Его маршрут сам Островский описал в письме П. М. Садовскому и С. С. Кошеверову, отправленному из Одессы в конце июня 1860 года.
Путешествие началось 18 мая от станции Серпухов. Останавливались в Туле, Ельце, последний произвел сильное впечатление пейзажами, которые будто просились на полотно. Воронеж поразил роскошной зеленью кленов и пирамидальными тополями. Здесь нашлось много знакомых, Мартынов играл три спектакля. Ему и Островскому устроили гром рукоплесканий, принимали отлично. «Актеры и актрисы сделали для нас прощальный ужин, и на другой день все нас проводили за заставу, где выпили полдюжины шампанского (уж нашего), расцеловались и распростились. Воронеж нам очень понравился, такого миленького, чистенького города я не видывал! Мы так провели там восемь дней, что выезжать не хотелось, особенно мне.» Далее следовали: Курск, Белгород, Харьков, Умань и, наконец, Одесса, где задержались на неделю. Здесь А. Мартынов «взял отличный бенефис, и публика поднесла ему различные подарки». Популярность Мартынова была так велика, что места продавались даже в оркестре, а ложами чередовались. После Одессы собирались отправиться в Крым. Хотели объехать на пароходе почти весь полуостров, остановиться в Евпатории и в Севастополе.
Случилось все так, как и планировали. В Ялту прибыли, побывав до этого в «несчастном Севастополе». Десять дней по приезде (19 июля) тем же адресатам Островский пишет: «Без слез этого города видеть нельзя, в нем положительно не осталось камня на камне. Когда вы подъезжаете с моря, вам представляется большой каменный город в превосходной местности, подъезжаете ближе - и видите труп без всякой жизни. Я осматривал бастионы, траншей, был на Малаховом кургане, видел все поле битвы <…> Посылаю Прову Михайловичу цветок, который я сорвал для него на Малаховом кургане, он вырос на развалинах башни и воспитан русской кровью.»
Напоминаем: в Ялту путешественники прибыли 9 августа. Квартиру удалось снять приличную с балконом и видом на море. Следующий день драматург провел в городе, устраивая быт, подыскивая доктора. После разрушенного Севастополя Южный берег показался Островскому раем. Оказавшись в таком дивном крае, Островский не мог отказать себе в удовольствии познакомиться с достопримечательными местами. Мартынов был очень слаб и не мог составить ему компанию, потому почти все экскурсии были однодневными. Едва отдохнув от дороги. 11 августа Островский совершает экскурсию в имение Потоцкого «Ливадия», которое со дня на день должно было перейти в собственность императрицы Марии Александровны. На другой день путь его лежал в Ореанду. Побывал у дворца, гуляя по парку, любовался Крестовой скалой и ротондой, спускался в грот.
После этой поездки несколько дней Александр Николаевич оставался с Мартыновым, но уже 15 августа отправился на очередную однодневную экскурсию в татарскую деревню Дерекой, что лежала в полутора верстах от Ялты по одноименной речке Дерекойке (ныне Быстрая). Здесь для него все было ново и интересно: татарские дома, гигантские ореховые деревья, мечеть и виноградники.
Еще через два дня (18 августа), заскучав от ялтинской жизни, драматург решает посетить Алупку. Он догадывался, что эта поездка подарит ему много интересных впечатлений, но увиденное превзошло ожидания: ни с чем не сравнимый дворец князя М.С. Воронцова, роскошный парк с бесконечными дорожками, каменными хаосами, гротами, озерами и водопадами. Кто знает, может именно в этот день Южный берег показался Островскому раем, о чем он не преминул написать в уже упомянутом нами письме.
Три дня отдыха – и новая экскурсия, на этот раз в глубь полуострова, в Бахчисарай. Из двух вариантов дороги Островский выбрал горный маршрут, через Ай-Петри, трудный, но живописный. В Бахчисарай въехали вечером. Ранним утром Александр Николаевич отправился в древний Чуфут-Кале, на обратном пути в Успенском монастыре отстоял обедню. По возвращении в бывшую столицу Крымского ханства осмотрел дворец и на память о поездке купил на базаре местную экзотику: туфли, четки, полотенца. День выдался хлопотный: могилы Крымских ханов пришлось осматривать уже при Луне. В Ялту вернулся 24 июля. Два дня провел с Максимовым, за неимением других развлечений купался в море.
Следующую экскурсию драматург предпринял в Гурзуф, где его внимание привлекли не только живописные исторические руины, древней крепости, но и образцово устроенное имение действительного статского советника И.И. Фундуклея. Здесь с большим умом и вкусом были расположены тысячи кустов винограда, оранжереи и редкие деревья. Все было ухоженным и благоухающим.
Возможно, впечатленный садом Фундуклея, Островский следующим утром (28 июля) отправился в Императорский Никитский ботанический сад. Ботанический сад, основанный в 1812 году, к этому времени уже успел обзавестись прекрасными коллекциями экзотических растений. В тени дубов, кедров и магнолий Александр Николаевич провел несколько часов и возвращался в город уже в темноте.
Отъезд из Ялты был назначен на 30 июля. Причины задерживаться не было. Врачи, осматривавшие Мартынова дали неутешительный прогноз. Александр Евстафьевич, ухватившийся было в Ялте, как за последнее средство, за кумыс, пил его недолго, он скоро ему опротивел.
Было решено отправляться в обратный путь опять через Одессу. Уезжали на пароходе «Император Александр II», с остановками в Севастополе и Евпатории. Дальнейшие события Островский подробно описал в письме П.С. Федорову, отправленному уже из Харькова 12 августа 1860 года. «Очень грустное известие принужден я сообщить Вам. Александр Евстафьевич плох - очень плох. Крым, на который он так надеялся, не помог ему нисколько, и болезнь его развивается быстро. По возвращении из Крыма в Одессу он не захотел там лечиться, да и доктора не советовали, считая одесский климат гибельным для его здоровья. <…>До Харькова я довез его в моем экипаже с остановками по 12 часов в сутки, и, благодаря хорошей погоде и отличной дороге, мы доехали благополучно. В Харькове Александр Евстафьевич остановился отдохнуть и полечиться. Лучше нельзя найти места для отдыха, здесь у него очень много знакомых и есть хорошие доктора. Его лечит доктор Рындовский, профессор Университета.»
В другом письме (21 августа 1860 г.) тому же адресату, вспоминая недавние события, Островский писал: «Мы выехали из Одессы 2 августа, ехали тихо, останавливались на ночь и среди дня, в жар. Кашель все становился хуже, мокрота увеличивалась, а силы слабели. Перед Харьковом он сказал Степану: "Я умру в Харькове".
Слова оказались пророческими. А.Е. Мартынов умер 16 августа в Харькове на руках Островского. Отдав последнюю дань памяти другу, А. Островский выехал в Москву.
Так печально закончилось его первое и единственное путешествие в райское место под названием Крым.
