"Археологические исследования в Южнобережном и Горном Крыму"
Второй научный семинар - ЧАСТЬ I
«Археологические исследования в Южнобережном и Горном Крыму»
К 180-летию со дня рождения А.Л. Бертье-Делагарда и 130-летию
основания Ялтинского историко-литературного музея.
Ялта, 28 – 30 октября 2022 г.
Тезисы докладов
Байбуртский А.М., Иванов А.В., Филипенко-Коринфский А.А. (Севастополь). О древностях хребта Вауша.
Байбуртский А.М., Снитко И.А., Филипенко-Коринфский А.А., Фомин М.В. (Севастополь). Храм Камара-исара.
Бочаров С.Г. (Севастополь), Журавлев Д.В. (Москва). Забытая феодосийская коллекция А.Л. Бертье-Делагарда
Бочаров С.Г. (г. Севастополь), Зоря Р.С. (г. Севастополь). Византийская керамика XIV в. из Феодосийской коллекции А.Л. Бертье-Делагарда
Гутник С.А., Гутник В.С. (Севастополь). Современное состояние и конструктивные особенности участков древних дорог между Варнутской долиной и балкой Микро-Мале
Днепровский Н.В. (Санкт-Петербург). К вопросу о судьбе рисунков для неизданной части альбома графа А. С. Уварова
Кирилко В.П. (Симферополь). Архитектурные детали из раскопок храма у гостиницы «Ялта» в Массандре
Лимберис Н.Ю., Марченко И.И. (Краснодар). Проблемы изучения меотской керамики Прикубанья
Лысенко А.В., Масякин В.В. (Симферополь). Бутероль ножен позднереспубликанского гладиуса из святилища Эклизи-Бурун.
Надикта В.М. (Симферополь). Охранные исследования участка раннесредневекового могильника у поселка Голубой Залив в 1987 году
Новиченкова-Лукичева К.В. (Ялта). Стеклянные сосуды эллинистического времени из Горного Крыма (по материалам исследований святилища у перевала Гурзуфское Седло)
Новиченкова Н.Г. Археологические исследования памятников Южнобережного и Горного Крыма на территории Ялтинского административного округа: некоторые итоги и перспективы
Савеля О.Я., Савеля Д.Ю. (Севастополь). Памятники археологии между мысами Айя и Сарыч. По результатам разведок Севастопольской археологической экспедиции в долине Ласпи
Сидоренко В.А. (Симферополь). Крымские исторические мотивы и персонажи пушкинской «Сказки о царе Салтане»
Стоянова А.А., Труфанов А.А. (Симферополь). Колокольчики из памятников предгорного Крыма римского времени
Турова Н.П. (Ялта). К вопросу об археологической карте средневековых христианских храмов Ялтинского региона
Ушаков С.В. (Севастополь) Херсонес Таврический и варвары Юго-Западного Крыма: этапы взаимоотношений
Хршановский В.А. (Санкт-Петербург). Позднеантичные ритуальные комплексы в предместье Китея (юго- восток Керченского полуострова).
Шабанов С.Б. (Симферополь). Стеклянные сосуды финала античности из южнобережных памятников Крыма: обзор находок
Байбуртский А. М., Иванов А. В., Филипенко-Коринфский А. А. (г. Севастополь)
О древностях хребта Вауша
Хребет Вауша (Валуша) расположен в ЮЗК на отрогах 2-й гряды Крымских гор в 5 км к ЮВ от с. Терновка (Шули), вдоль дороги Вапша-йол (рис. 1). Он вытянут с востока на запад условно по водоразделу между г. Давульджи (597,5) и г. Орбока (707,8). С севера находятся несколько оврагов (Караны, Калдырма-дере и пр.), являющихся левыми притоками долины речки Айтодор-узени. К югу находится овраг Бумуку-дере, отделяющий Вауша от хр. Отарья-дагы. По хребту Вауша проходит одна из магистральных дорог, ведущих через Яйлу на Южнобережье.
О грабительских раскопках на хребте Вауша в Херсонесский заповедник сообщил И. Л. Белянский в своём письме от 15.09.1999 г. Буквально сразу же был проведён выезд на место группой сотрудников заповедника.
Тогда была осмотрена территория хребта, проведена фотофиксация, сделаны обмеры, собран подъёмный материал. Нами была зафиксирована группа погребальных сооружений – «Каменных ящиков» (дольменов), сложенных из крупных известняковых плит, вытянутых полосой вдоль древней дороги Вапша-йол, ширина полотна которой здесь достигает не менее 4 м. Характер покрытия полотна и другие особенности дороги точно установить не удалось. Полотно дороги было повреждено, а часть плит погребальных сооружений была сдвинута в ходе работы тяжёлой техники. По облику и подобию данные погребальные сооружения относятся к эпохе поздней бронзы – раннего железа, так называемой ККК (Кизил-кобинской культуры) к. II – первой половины I тысячелетия до н. э.
Также с юга от дороги были отмечены развалы крупной постройки, вероятно, средневековой церкви, имевшей черепичную кровлю из плоских двубортных черепиц и калиптеров, ориентировочно X – XII вв. Она расположена на седловине перекрёстка дороги Вапша-йол и дороги переваливающей через хребет из оврага Караны в один из правых отрогов оврага Бумуку-дере. Развал строения ок. 4 на 7 м, вытянут по направлению, близкому восток-запад. Отмечены следы грабительских перекопов. Дорога, «каменные ящики», остатки храма (?) были условно нанесены на топооснову.
Для выяснения полноты всей картины необходимо проведение полномасштабных археологических раскопок.
Байбуртский А. М., Снитко И. А., Филипенко-Коринфский А. А., Фомин М. В.
(г. Севастополь)
Храм Камара-исара
Средневековое городище Камара-Исар XII–XIII вв. (памятник культурного наследия местного значения, государственный учёт 1.1. 3-2. 12. 1) расположено в Балаклавском районе г. Севастополя, на вершине горы Аю-Кая (443,0 м), и находится примерно в 1 км к югу от с. Оборонное (до 1944 г. Камара). К нему ведёт сеть древних капитальных дорог.
Крепость представляет собой не замкнутый оборонительными стенами четырехугольник (общей площадью не менее 300 кв. м), примыкающий с открытой (северной) стороной к скальному обрыву горы, под которым есть достаточно обособленная терраса-микроурочище, прямо над пещерой Камара-кобасы. Городище огорожено крепостными стенами только с трех сторон (с запада, юга и востока). Координаты комплекса: +44° 30' 22.32", +33° 39' 5.76". Остатки стен просматриваются по всему указанному периметру, а с южной стороны они сохранились лучше всего. Куртины сложены из местного мраморовидного известняка, подтёсанного и подогнанного по месту, и уложенного на песочно-известковом растворе. Они сохранились на высоту до 2,5 м и толщиной 1,4–1,5 м. На юго-западном фланге обороны находится четырёхугольная башня-донжон размером около 7,5 x 7,5 м. С внутренней стороны по периметру стен видны следы каменных развалов построек.
Городище Камара-исар и пещера Камара-кобасы впервые упоминаются Л. Н. Соловьёвым в материалах «Экскурсий Севастопольского музея Краеведения (СМК) и Херсонесского музея» за 20-е гг. ХХ столетия.
Н. И. Репников в Материалах к археологической карте Крыма в 1936 г., ссылаясь на сообщение В. П. Бабенчикова, впервые даёт краткое описание развалин построек, оборонительной стены, двух башен. Упоминает горловину колодца или цистерны у одной из них. Указывает на большое количество обломков керамики XII–XV вв. на вершине и склонах горы [Репников, архив ЛОИА, л. 10]. Эту информацию дублирует В. Л. Мыц в своей книге про исары [Мыц, 1991. С. 140.].
В 70–80 годы ХХ столетия район неоднократно осматривался О. Я. Савелёй. В 1989 г. Горным отрядом Севастопольской археологической экспедиции (начальник экспедиции О. Я. Савеля, руководитель отряда А. А. Филипенко) были проведены охранные археологические исследования поселения и грунтового могильника у источника Манто-фонтан, а также комплекса хозяйственных ям на поселении, примыкающем к укреплённому городищу Камара-исар с юга.
В 2011–12 гг. археологические работы на памятнике проводил Горный отряд Севастопольской археологической экспедиции НЗХТ под руководством научного сотрудника заповедника А. А. Филипенко [Филипенко и др., 2011 и 2012, Рукописный отчёт]. Одним из объектов исследований на городище, является «Церковь», находящаяся в северо‑восточном секторе памятника.
Гарнизонная «Церковь» (Камарского Исара)
Была произведена инструментальная топографическая съемка участка работ с нанесением значительной части выявленных объектов на план, выполненная к. а. н. Снитко Ириной Анатольевной. Церковь ориентирована под углом 45 градусов по направлению на север. Территория церкви неоднократно подвергалась грабительским раскопкам. Апсида храма была снесена немецкой траншеей Второй мировой войны, в которой размещалось пулемётное гнездо.
Церковь располагается на склоне скалистого уступа с уклоном с севера на юг. Северная стена церкви стоит на скале и сохранилось на 3 – 4 ряда камней; южная стена – уходит ниже уровня подошвы северной стены в грунт.
Внутри помещения, после фото фиксации была произведена разборка и снятие чудом сохранившегося непотревоженного грабителями участка каменного завала. Под завалом, прислонённым к южной стене был найден камень округлой формы с врезанным в середине желобом вокруг изображения креста. Камень был расколот на две неравномерные части и стоял прислонённым изнутри к южной стене храма.
На уровне пола, несколько западнее вышеописанного камня, были открыты следы горения. Среди пепла найдены две сломанные застёжки от книг. На полу отмечены остатки вымостки из тонких плиток известняка. С западной стороны сохранились остатки входа, лопнувший порожный камень и развал входного портала, выпавший наружу. За проходом в основное помещение снаружи был пристроен небольшой нартекс (1 м длиной на ширину церкви). Вход в нартекс был устроен с боку в южной стене, в месте входа сохранились ступеньковидные следы подтёса скалы.
За северной стеной церкви были зачищены остатки стен небольшой подпрямоугольной пристройки, сохранившиеся на один–два ряда камней, сложенные на известковом растворе из рваного бута. О предназначении стен красноречиво говорят остатки двух детских погребений, совершенных на необработанной скале, в углублениях внутри периметра. Вероятно, в результате выветривания от погребений почти ничего не осталось, кроме нескольких фрагментированных костей. Инвентаря при погребениях не обнаружено.
Можно предположить, что церковь простояла значительный период времени. На полу был найден английский нательный крест, капсюль от ружья. Во время Крымской (Восточной) войны поблизости развалин церкви располагался пикет союзников. По данным французского картографического источника «Plan De La Chersonese» Чарльза Фэй Александра, публикация 1867 г. в 1855 г. на г. Аю‑кая находился оборудованный в фортификационном отношении французский наблюдательный пункт (фр. Observatoire Francais).
Комплекс Камарского Исара был возведен на стратегически удобном месте, с которого легко было вести контроль за территорией Гераклейского полуострова на Севере и горными проходами на Юге, Инкерманской и Балаклавской долинами; в XII–XIII вв. на территории городища велась активная жизнедеятельность.
Наконец, с горы Аю‑кая открывается одна из лучших видовых панорам в окрестностях Севастополя, что делает местность привлекательным и перспективным туристическим объектом, который занимает достойное место наряду с другими памятниками.
Бочаров С.Г. (г. Севастополь), Журавлев Д.В. (г. Москва)
Забытая Феодосийская коллекция А. Л. Бертье-Делагарда[1]
В исследовании истории Феодосии до сих пор немало белых пятен. В 1885 г. было принято решение о переводе коммерческого порта из Южной бухты Севастополя, а в 1890 г. император Александр III вынес решение о строительстве новой гавани в Феодосии. Строительные работы в Феодосийском порту велись с 1891 по 1895 гг. Этим процессом руководил военный инженер, а также известный археолог и нумизмат А. Л. Бертье-Делагард (1842–1920). Новый феодосийский порт был торжественно открыт министром путей сообщения князем М. И. Хилковым 09 сентября 1896 г.
Для нужд строительства на грунт и щебень, Карантинный холм, который находился рядом с местом, выбранным для нового порта, был на три четверти срыт. Холм был небольшой возвышенностью в южной части современного города Феодосия, его территория занята культурными напластованиями античной Феодосии и средневековой Каффы (конец XIII – XVIII вв.). На сохранившейся части холма расположены остатки трех башен и куртин генуэзской цитадели Каффы (XIV в.). А. Л. Бертье-Делагард выкупал у рабочих различные древние вещи, которые находили в процессе земляных работ на Карантинном холме. В итоге им была собрана коллекция, содержащая как античные древности – фрагменты скульптуры, терракотовые статуэтки, расписную керамику, монеты, так и позднесредневековые материалы – образцы декоративной резьбы и пластики, фрагменты стеклянных сосудов, монеты, а также большое количество керамических находок (Штерн, 1906; Кравченко, 1991). Можно сказать, что эта коллекция практически неизвестна научной общественности – лишь отдельные предметы публиковались в выставочных каталогах.
В наши дни эта коллекция разделена между тремя музеями, и ее части хранятся в Государственном историческом музее (Москва), Одесском археологическом музее Национальной академии наук Украины и Феодосийском краеведческом музее. В настоящее время авторами доклада готовится полная публикация каталога «феодосийской» коллекции А. Л. Бертье-Делагарда. Этот доклад первый в серии выступлений, призванных ознакомить широкий круг специалистов с материалами этой мало известной археологической коллекции.
- Работа подготовлена в Севастопольском государственном университете в рамках выполнения Мегагранта Министерства высшего образования Российской Федерации «Комплексные историко-археологические исследования Византийского Причерноморья», соглашение № 075-15-2022-1130.
Бочаров С.Г. (г. Севастополь), Зоря Р.С. (г. Севастополь)
Византийская керамика XIV в. из Феодосийской коллекции А.Л. Бертье-Делагарда[2]
В общем керамическом комплексе характерном для городов и селений Северного Причерноморья XIII – XV вв. представлены шесть основных групп поливной керамики византийского производства (Бочаров, Масловский, 2012, с. 24; Bocharov, Maslovskiy, 2011, р. 270). В докладе представлены фрагменты пятнадцати византийских сосудов, относящихся к шестой группе керамики. Отдельные фрагменты интересующей нас византийских сосудов из этой коллекции были опубликованы Э.Р. Штерном (1906) и А.А. Кравченко (1991). В целом это тонкостенные сосуды из глины с естественной примесью мелкой дресвы, черпок в изломе темно-красного цвета. Поверхность чаш покрыта глазурью с обеих сторон почти полностью. Орнаментация выполнена в технике резерва с выскабливанием отдельных элементов иногда в сочетании с тонкими врезными линиями. Археологические свидетельства работы мастерских по изготовлению сосудов этой группы зафиксированы в Константинополе (Waksman, Erhan, Eskalen, 2009, р. 459). Такие чаши связывают с последним массовым производством поливной керамики в палеологовской Византии (François, 2005, р. 202; 2017, р. 82-84). Дата бытования этой группы византийской керамики в городах и поселениях Северного Причерноморья приходиться на вторую половину XIV в., преимущественно на 60-80 гг. этого века (Бочаров, 2005, с. 308; Бочаров, Масловский, 2012, с. 33). Все представленные в докладе сосуды происходят из коллекции случайных находок, обнаруженных при строительстве Феодосийского порта в 1891 – 1895 гг. Контроль над строительными работами осуществлял Вице – президент Императорского Одесского Общества истории и древностей А.Л. Бертье-Делагард. Одним из участков добычи грунта для засыпи территории порта был Карантинный холм. В ходе работ был уничтожен культурный слой центральной части средневекового города на глубину 5,00 – 6,00 м до скалы и снесено три четвертых площади холма. Во время земляных работ А.Л. Бертье–Делагард покупал у рабочих отдельные находки: каменные архитектурные детали, монеты, фрагменты терракотовых статуэток и керамики (от V в. до н.э. до XVIII в. н.э.). Сегодня собранная им коллекция разделена между тремя музеями – Государственным историческим музеем (г. Москва), Одесским археологическим музеем Национальной Академии наук Украины и Феодосийским краеведческим музеем.
Введение в научный оборот всего объема находок «феодосийской коллекции» А.Л. Бертье-Делагарда будет важных шагом в дальнейшем изучении материального комплекса византийского государства в Северном Причерноморья.
- Работа подготовлена в Севастопольском государственном университете в рамках выполнения Мегагранта Министерства высшего образования Российской Федерации «Комплексные историко-археологические исследования Византийского Причерноморья», соглашение № 075-15-2022-1130.
Гутник С.А. (г. Севастополь), Гутник В.С. (г. Севастополь),
Современное состояние и конструктивные особенности участков древних дорог между Варнутской долиной и балкой Микро-Мале
В Юго-Западном Крыму находится значительное количество хорошо сохранившихся и поврежденных, но уверенно "читаемых" на рельефе, участков древних дорог. Их разветвленность в этом регионе обусловлена рядом факторов: благоприятными условиями проживания и ведения хозяйственной деятельности (климат, почвы в долинах, источники воды), удобными перевалами для сообщения между поселениями, возможностью коммуникаций по относительно безопасным маршрутам и другими факторами. Многие из таких маршрутов существуют с древнейших периодов до настоящего времени, пройдя трансформации от вьючных троп до дорог с твердым покрытием, в т. ч. асфальтобетонным.
На основе натурных наблюдений в пеших походах нами предпринята попытка составления карты древних дорог рассматриваемого региона. Принятые критерии отнесения дорог к разряду древних: связь между поселениями или оборонительными сооружениями античности и средневековья, привязка к рельефу (безальтернативность маршрута), наличие мощения как одного из признаков таких дорог.
Представляет интерес решение следующих задач:
1. Оценка современного состояния дорог с точки зрения их сохранности.
2. Определение сравнительных конструктивных характеристик для периодизации постройки или позднейшей реконструкции.
В качестве объекта исследований были выбраны два участка дорог, проложенных между Варнутской долиной (район сел Резервное – Гончарное) и верховьями балки Микро-Мале (перевал современной дороги от села Оборонное к урочищу Аязьма). Эти участки расположены на дороге, связывавшей Херсонес с крепостью Харакс [1]. Особенностью этих участков является то, что они проходят параллельно между начальной и конечной точками. Дорога, проложенная ближе к морю, названа условно "западной", другая – "восточной". Рядом исследователей и в популярных изданиях "западную" дорогу принято называть "римской". Эти участки представлены на крупномасштабной карте.
Определены и построены общие характеристики дорог: точки начала и конца участков, профили рельефа между этими точками, тип покрытия, наличие крепид и выемок (вырубок) грунта. Предложена классификация видов участков по их современному состоянию:
1. Практически полностью сохранившиеся.
2. Имеющие существенные нарушения (повреждения) конструктивных элементов.
3. Скрытые под слоем грунта, но "читаемые".
4. Отдельные фрагменты на фоне сельхозугодий или застройки.
5. Полностью разрушенные (урбанизированные территории и т.п.), трассы которых можно проложить с высокой степенью вероятности.
6. Недостроенные (вероятно) участки.
На карте показаны виды современного состояния рассматриваемых участков и наиболее хорошо сохранившиеся ("эталонные") участки.
В наиболее характерных точках проведены геодезические измерения основных конструктивных характеристик: ширины полотна, продольных уклонов, поперечных профилей на горизонтальных и наклонных участках (в т. ч. на крутых поворотах). Результаты представлены на рисунках, в таблицах и фото. Сопоставление этих характеристик позволило сделать вывод о том, что "восточный" участок имеет более совершенные конструктивные параметры, позволявшие передвигаться с большей скоростью и безопасностью. Возможно, он построен (реконструирован) позднее "западного". Можно предположить, что "западный" участок, расположенный на большем удалении от вероятных направлений нападения, использовался для перевозки грузов, а "восточный", приближенный к естественным преградам (рубежам) и укреплениям, – был рассчитан на перемещение военных транспортов в периоды неблагоприятной морской навигации. Это могли быть мобильные подразделения баллистариев [2] и другие им подобные.
Дополнительные данные могут быть получены в ходе разведок и раскопок. Сохранившиеся участки древних дорог необходимо взять на учет как объекты культурного наследия.
Список литературы:
1. Гутник С. А. Оценка сухопутных маршрутов из Херсонеса в Харакс с учетом условий передвижения // Ломоносовские чтения, 2020.
2. Вус О. В. Мобильная группировка римской армии в Таврике в конце III –V вв. н.э. // Материалы по археологии и истории античного и средневекового Крыма. – 2016. – т. 8. – с.369.
Днепровский Н. В. (г. Санкт-Петербург)
К вопросу о судьбе рисунков для неизданной части альбома графа А. С. Уварова
В среде крымоведов широко известны материалы из неизданной части атласа к работе графа А. С. Уварова «Исследования о древностях Южной России и берегов Чёрного моря», закончить которую автору помешала Крымская война. Как показывает сравнение сохранившихся памятников Крыма с их рисунками, выполненными М. Б. Вебелем и И. Н. Медведевым, последним свойственна выдающаяся точность, делающая их надёжным графическим источником по истории и археологии Крыма. К сожалению, сегодня эти рисунки встречаются, главным образом, в качестве разрозненных литографированных листов, отпечатанных в Петербурге в мастерской В. Дарленга. Поиски их оригиналов, некогда предпринятые Н. И. Репниковым и О. И. Домбровским, результатов не дали.
Не преуспел в этом и автор этих строк, зато в рукописных материалах А. С. Уварова ему удалось выявить целых два списка иллюстраций, собственноручно составленных графом. Первый из них написан по-французски, второй – на русском языке. Списки различаются между собой как по объёму, так и по содержанию, а второй список, к тому же, несёт на себе и многочисленные авторские пометы.
Неожиданно сведения о некоторых оригиналах рисунков М. Б. Вебеля и И. Н. Медведева появились в Госкаталоге музейного фонда РФ. Оказалось, что они хранились не в отделе изопродукции, а в отделе книжного фонда ГИМ – вместе с литографиями.
Сопоставление списков А. С. Уварова с имеющимися изобразительными материалами даёт основание полагать, что его авторские пометы показывают степень готовности иллюстраций. Судя по всему, значительная их часть просто не была изготовлена, другая часть сохранилась лишь в оригинале. И, наконец, третья часть уже готовых рисунков была передана в мастерскую В. Дарленга на литографирование. Бо́льшая часть оригиналов из третьей части собрания рисунков до нашего времени или не дошла, или же её следует искать в каких-то хранилищах, куда могли попасть материалы из этой мастерской.
Кирилко В.П. (г. Симферополь)
Архитектурные детали из раскопок храма у гостиницы «Ялта» в Массандре
Доклад основан на материалах археологического изучения средневекового храма у гостиницы «Ялта» в Массандре, которое предпринималось дважды – в 1969 г. местным краеведом В. В. Рыбкой и в 1976 г. сотрудником Отдела античной и средневековой археологии Крыма ИА АН УССР И. А. Барановым. Остатки самой церкви впоследствии были уничтожены при возведении на её месте лифтоподъёмника, судьба находок неизвестна. Ключевым источником для исследования памятника являются архивные документы. В частности, они сообщают, что при раскопках строения в переотложенном состоянии были обнаружены фрагменты двух мраморных баз, колонны и алтарной преграды, а также известняковые резные кресты и рельеф с изображением сцены Распятия. Упоминание находок сопровождается их схематичными рисунками, которые позволяют атрибутировать, а при необходимости и идентифицировать артефакты. Тема доклада затрагивает основные направления работы конференции, обозначенные её программой, а именно, историю археологических исследований в Южнобережном Крыму и его памятников, историческое место Южной Таврики в древности и средневековье, культурные связи населения Южнобережного Крыма, а также вопросы комплектования, изучения археологических коллекций, создания археологических экспозиций и дальнейшие направления в этой деятельности.
Лимберис Н.Ю., Марченко И.И. (г. Краснодар)
Проблемы изучения меотской керамики Прикубанья IV–I вв. до н.э.[3]
Среди проблем изучения материальной культуры меотов Прикубанья особое место занимает разработка типологии и хронологии сероглиняной кружальной керамики. В погребальных комплексах эта категория инвентаря самая многочисленная, а порой и единственная, поэтому от её детальной классификации и датировки зависит установление хронологических рамок отдельных памятников и реконструкция социально-политических и экономических процессов в регионе.
В середине прошлого века Н. В. Анфимов выделил четыре хронологические группы погребений Усть-Лабинского могильника № 2, и распределил по ним основные категории меотской керамики (Анфимов, 1951). Лишь в начале нынешнего столетия нами была предложена хронология керамических комплексов, опирающаяся на находки в них греческих импортов (Лимберис, Марченко, 2005). В настоящее время при поддержке Российского научного Фонда нами проводятся исследования разных категорий меотской керамики, хронология которых основывается на греческих амфорах, чернолаковых сосудах, фибулах различных типов и др.
Изучена серия сероглиняных двуручных ваз-фруктовниц и лекан. Основным видовым признаком ваз являются две, как правило, вертикальные, арочные ручки на венчике. Эти сосуды, выполненные под влиянием античной керамики, представлены двумя типами: тип I – на высоком полом поддоне; тип II – на низком кольцевом поддоне. Вазы первого типа датируются концом первой – второй четвертью IV в. до н.э. Хронология ваз второго типа ограничивается в рамках конца первой четверти – конца IV в. до н.э. К отдельному виду относятся двуручные чаши, в точности, повторяющие форму, включая детали, греческих лекан конца V – начала IV в. до н.э. Меотские леканы происходят из погребений первой четверти IV в. до н.э.
Меотские сероглиняные амфоры на кольцевом поддоне представлены тремя группами, в которых выделяются варианты. Узкие датировки каждой группы определены на основании импортной тары. В целом же данная категория сосудов бытовала со второй четверти IV по начало III в. до н.э.
Уточнена типология и хронология шести типов сероглиняных черпаков, время бытования, которых определено в пределах второй–третьей четверти IV в. до н.э.
Разработана типология и хронология меотских канфаров середины III в. до н.э. – II в. н.э. Всего выделено 15 типов. К ранним типам относятся сосуды на высоких конических поддонах с ручками шипами. Наиболее многочисленными являются канфары, представленные двумя типами, характерными для II–I вв. до н.э.: на кольцевом поддоне с колоколовидным туловом и с коническим туловом. В I–II вв. н.э. количество канфаров сокращается, для сосудов этого вида характерны плоскодонные конические формы. В этот период датирующим материалом служат, главным образом, различные фибулы.
Установленные временные рамки бытования отдельных видов и типов сероглиняных сосудов дает возможность использовать их как самостоятельный датирующий материал.
3)Исследование выполнено за счет гранта Российского научного фонда, проект № 22-28-00134.
Лысенко А.В., Масякин В.В. (г. Симферополь)
Бутероль ножен позднереспубликанского гладиуса из святилища Эклизи-Бурун.
Эклизи-Бурун (1527 м н. у. м.) – вершина массива Чатыр-Даг, традиционно отождествляемого с упомянутой Страбоном горой Трапезунт. В римское время на ней располагалось варварское «открытое» святилище. Судя по остаткам ритуальных действий, здесь совершались массовые жертвоприношения животных, изначально (разово?) путем складирования, а впоследствии посредством сожжения их останков. Тут же, видимо, осуществлялась ритуальная трапеза с деструкцией использованных сосудов, а также жертвовались (в основном путем поломки и складирования) другие предметы. Ассортимент вотивов чрезвычайно широк. Среди них довольно многочисленны вещи римского производства (в частности, элементы военного снаряжения), вероятно, представляющие собой трофеи, добытые варварами у римских военнослужащих. По предполагаемой хронологической позиции они подразделяются на 3 группы: 1) кон. I в. до н.э. – нач. I. в. н.э.; 2) 1 пол. I в. н.э.; 3) 2 пол. II – 1 пол. III вв. н.э. Один из наиболее интересных предметов этой категории – фрагмент металлической гарнитуры сложных ножен меча. Он состоит из двух сопряженных цельнометаллических (из медного сплава) элементов: бутероли с нижней частью оковки краев ножен и декоративно-функциональной пластины-«фиксатора». Бутероль литая (по утрачиваемой модели?), с коробчатой уплощенной «пельтовидной» «кнопкой». Оковка – 2 дугообразные в поперечном сечении узкие пластины, расходящиеся вверх под острым углом от торцов «кнопки». Пластина-«фиксатор» – литое (в открытой форме?) изделие сложной конфигурации: комбинация «длинной» вертикальной и пересекающих её под прямым углом не менее чем двух «коротких» горизонтальных пластин.
Детали ножен из Эклизи-Бурун обладают признаками, характерными для небольшой группы находок позднереспубликанского периода из Западной Европы. Их генезис предположительно связывают с кельто-иберскими прототипами, либо считают местной позднекельтской имитацией римского оружия, использовавшейся солдатами вспомогательных подразделений. В двух случаях детали ножен, близкие рассматриваемым, найдены с позднереспубликанскими гладиусами, отличающимися от ранних мечей типа Майнц императорского времени. В погребении некрополя Питр в Нормандии такой меч сопровождался другими предметами вооружения, характерными для позднереспубликанского периода или ступени Латен D2, но среди инвентаря присутствовала керамика раннеавгустовского времени. Близкая ситуация зафиксирована в постройке OR/20c дома в Магдаленсберге (Австрия), где позднереспубликанский меч в ножнах обнаружен в контексте 30/20 гг. до н.э. Очевидно, эти примеры свидетельствуют о длительном использовании такого оружия. Однако артефакты рассматриваемого типа отсутствуют в многочисленных контекстах военных лагерей раннеимператорского времени.
Находка из Эклизи-Бурун синхронна некоторым предметам римского военного снаряжения позднереспубликанского времени, обнаруженным на другом подобном крымском святилище – Гурзуфское Седло. Обстоятельства археологизации этих вещей в культовых комплексах Горного Крыма, возможно, связаны с одними и теми же историческими событиями.
Надикта В.М. (г. Симферополь)
Охранные исследования участка ранесредневекового могильника у поселка Голубой Залив в 1987 году
Могильник расположен на Южном Берегу Крыма в трех километрах к северо-востоку от пгт. Симеиз и в 0,7 километра к востоку от пос. Голубой Залив на склоне г. Кошка.
Могильник известен давно и уже подвергался раскопкам в 1912 и 1928 гг., однако они носили эпизодический характер. В 1987 году при производстве строительных работ часть могильника было разрушена.
Исследование могильника в 1987 году производилось экспедициями Института археологии АН УССР и Управления культуры Крымского облисполкома.
В результате охранных работ было раскопано семьдесят пять склепов и грунтовых могил с групповыми, парными и одиночными захоронениями. Погребенные находились в вытянутом положении на спине и были ориентированы головой на северо-восток, а некоторые из них на северо-запад.
Среди находок – браслеты, кольца, поясные пряжки, фибулы, бусы, ножи и другие предметы погребального инвентаря. Значительная часть уникальной научной информации была утрачена в результате разрушения пятнадцати погребальных сооружений в период строительных работ и последующего ограбления могильника.
Полученные археологические материалы свидетельствуют о сармато-аланском облике населения данной территории и позволяют датировать могильник VII – VIII вв. Отдельные захоронения могут быть датированы концом IX – первой половиной X в.
